| "Пророков всегда побивали камнями. Я могу сравнить Сахарова с
Христом, Львом Толстым, Ганди ..."
Академик М. Волькенштейн. |
"На
протяжении ряда лет Сахаров А. Д. проводил подрывную работу против Советского
государства... "
"Мы, представители многотысячного коллектива рабочих Автозавода имени И. А. Лихачева, как и все люди труда нашей страны, возмущены и решительно осуждаем недостойное поведение Сахарова, клевещущего на наш государственный и общественный строй, порочащего политику советского государства... "
"Мы, хлеборобы, единодушно поддерживаем осуждение Сахарова крупными учеными нашей Советской Родины и выражаем свое резкое возмущение его поступками и словами... "
"Казахские ученые возмущены поведением академика Сахарова, недостойным звания и чести советского ученого... "
Мировая известность не смогла предотвратить репрессии. Независимость ума и духа, нравственная стойкость, исключительная честность и порядочность обусловили путь от вершины к бездне, от наивысшего признания и благополучия к наибольшей отверженности. Роль "звезды первой величины", "физика мирового класса", "отца водородной бомбы" сменилась клеймом "диверсанта", "предателя", "отщепенца", "провокатора", "антисоветчика". В чем только не обвиняли, какими словами не бранили! Пропагандистская машина страны с 1973 года работала на полную мощность. Чтобы сделать Сахарова "врагом номер один" использовались радио, телевидение, газеты, журналы, книги, лекторы, фотоматериалы. На Рейгана, профессионалов антисоветчиков затрачивали меньше усилий, чем на кабинетного ученого, человека с тихим голосом. Его предложения стали преподноситься как идеологически вредные, затем как враждебная пропаганда. Сахарова называли наймитом западных реакционеров, пособником милитаристов, агентом, продажным... - стыдно повторять то, что печатали о нем газеты и журналы, словно соревнуясь в бесстыдной, почти нецензурной ругани. Но и строжайшая сверхсекретность не смогла его сковать, сломить удивительный дух этого человека.
Его бескомпромисная
честность приведет к написанию в 1968 году книги "Размышления о прогрессе,
мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе". Она прошла "самиздатом",
и, что еще хуже, ее стали широко издавать за границей. Это послужило сигналом
к репрессиям. Сначала в качестве Предупреждения Сахарова отстраняют от
секретных работ. Затем в конце августа 1973 года началась серьезная кампания
гонений. Поводом для нее стало интервью, данное корреспонденту шведского
радио Улле Стенхольму и широко распространенное на Западе, где Сахаров
излагал свои взгляды на международные отношения. 29 августа "Правда"
напечатала "Письмо членов академии наук СССР". Из обращения академиков
невозможно понять, что же такого сказал в своем интервью Сахаров, за что
его следует решительно осудить. Но, тем не менее, все последующие письма,
напечатанные в газетах, ссылались именно на это первое, как содержащее
некую информацию. Обсуждалось и осуждалось нечто неведомое, но обсуждавшие
и осуждавшие делали вид, будто предмет разговора им доподленно известен.
"Мы, советские ученые - медики, оскорблены поведением академика А. Д. Сахарова, порочащего честь и достоинство советского ученого, и вместе с учемыми АН СССР решительно осуждаем..."
"Мы, члены Академии художеств СССР, целиком поддерживаем протест членов АН СССР, опубликованный в газете "Правда", и решительно осуждаем клеветнические заявлениия академика Сахарова. Мы считаем его поведение... "
"Ознакомившись с письмом членов АН СССР, опубликованном в газете "Правда" от 29 августа, мы, советские композиторы и музыканты, целиком присоединяемся к их оценке недостойного поведения..."
Одновременно с письмами известных деятелей печатались письма рядовых читателей.
"Мы, механизаторы тракторной бригады ордена Ленина колхоза имени XX съезда КПСС Новоукраинского района Кировоградской области... "
"Мы, доменщики Магнитогорска... "
"Коллектив нашей бригады с возмущением узнал о поведении академика Сахарова..."
"Я и мои товарищи по труду прочитали письмо выдающихся советских ученых - академиков по поводу недостойных действий академика Сахарова... "
Какие действия? Какое поведение? Что-то думают теперь написавшие эти строки? Текстам предшествовали "красочные" заголовки: "Недостойно звания ученого", "Гневное слово писателей", "Когда теряют честь и совесть", "Отщепенцы и их радетели", "На руку силам реакции", "Решительно осуждаем", "Возмущены!", "Предел падения", "Отповедь клеветнику", "Заодно с врагами"...
Находились люди, искренне верящие всему этому, пропаганда не подвела. Так во время ссылки в Горьком, женщина, жившая на одном дворе с Андреем Дмитриевичем и его женой, не проявлявшая первые 3 года никакой враждебности, после статьи Н. Яковлева истерично кричала Елене Георгиевне, что та продает Россию у синагоги.
Несмотря на то, что Сахарова отстраняют от секретных работ, его выступления продолжаются. Тогда им занялись всерьез. Исключили из университета дочь Елены Георгиевны, уволили с работы ее зятя, тайно проникли в квартиру Сахарова и украли рукописи, оставив всюду, как бы специально, грязные следы. Угрожали годовалому внуку Андрея Дмитриевича от имени некого "ЦК русской христианской партии", требовали отступиться. Приходили анонимные письма. Словом, давление, угрозы, шантаж, увольнения - в ход шло все.
Еще в Москве Сахаров начал писать книгу воспоминаний. В 1979 году значительную часть написанного украли из квартиры. Взявшись писать заново, к марту 1981 года он восстановил 800 страниц. Писал в одном экземпляре, работать с копиркой ему было очень трудно. Рукопись приходилось всегда носить с собой, в квартире все исчезало. Типичная ситуация: Сахаровы возвращаются домой и замечают, что со стола исчезла кипа бумаг. Потом часть бумаг снова возникала на столе: научная часть. Это значит - ОНИ просмотрели, и науку вернули. Дескать, пожалуйста, занимайтесь. Все остальное изчезало бесследно.
Андрей Дмитриевич носил бумаги в сумке через плечо. Как-то Елена Георгиевна уехала в Москву, а у него заболели зубы, и он пошел к зубному врачу. Перед тем как сесть в кресло, сумку оставил в коридоре, по рассеянности наверно. Когда вышел - сумки не было. Копий не имелось, пришлось все восстананливать, хотя, конечно, это уже была другая книга. А та, украденная, лежит где-то в архивах.
И в третий раз, уже восстановленную рукопись украли 11 октября 1982 года. Сахаров сидел в машине перед горьковскими железнодорожными кассами, Елена Георгиевна ушла покупать билеты в Москву. Подошел мужчина, просунул руку в окно, прыснул чем-то. Андрей Дмитриевич потерял сознание. Когда через несколько секунд очнулся - сумки уже нет. Пытаясь открыть машину, поранил о разбитое стекло руку. Когда Елена Георгиевна возвращается (она задержалась, т.к. все кассы "почему-то" оказались временно закрыты), он идет навстречу: рука в крови, еще не совсем пришел в себя...
Но ничто оказалось не в состоянии сломить его волю, подавить дух, веру. Вскоре после ввода в конце декабря 1979 года советских войск в Афганистан по стране бесстрашно прозвучал голос протеста: Андрей Дмитриевич трижды выступал с заявлениями, организовал пресс-конференцию, где публично осудил эту акцию.
В 1980 году Сахаров лишен всех правительственных наград. 22 января 1980 года его арестовывают. Андрей Дмитриевич вспоминал: "Это выглядело таким образом. во вторник 22 января 1980 г., я собрался на семинар в ФИАН, вызвал машину из Академии и поехал. Когда мы доехали до Краснохолмского моста, вдруг поперек дороги встала машина ГАИ. Мой водитель, очень удивленный, пошел навстречу милиционеру, тот, я видел, ему козырнул, а в это время задние двери открылись, в машину сели два человека в форме..." Без суда и следствия его отправляют в Горький - город, закрытый для иностранцев.
А в это время в московской квартире у дверей, на которых висел замок, стояли милиционеры. В квартире, прикованная к постели инфарктом находилась Елена Георгиевна, к ней никого не пускали. Милицейский пост установили именно тогда, когда у нее случился инфаркт, видимо, стремясь облегчить ей переход в мир иной. Едва она поднялась с постели, ее задержали, судили, присудили тоже к ссылке, и контакты с Москвой стали невозможными. Несмотря на то, что квартира находилась под постоянным наблюдением, когда лопнули батареи, треснул потолок, и посыпалась штукатурка никто не обратил на это внимание, уничтожению подлежало все.
После того как Сахарова заперли в Горьком, о нем практически никто ничего не слышал, ООН объявила Сахарова пропавшим без вести. Если информация и просачивалась, то совершенно случайно, обрастая слухами и небылицами. А о голодовке в 1985 году никто вообще не знал.
Андрей Дмитриевич объявил голодовку с требованием, чтобы жену выпустили на лечение в США. Она была при смерти, после тяжелейшего инфаркта надо было лечиться, а у нас лечить отказывались. Голодовку он объявил 2 мая, 7 мая его взяли в больницу, а 11 мая началось принудительное лечение. Андрей Дмитриевич вспоминал:
"11-15 мая применялось внутривенное вливание питательной смеси. Меня валили на кровать, привязывали руки и ноги, в момент введения в вену иглы санитары прижимали мне плечи. 11 мая (в первый день) кто-то из работников больницы сел мне на ноги. До введения питательной смеси мне ввели в вену какое-то вещество малым шприцем, я потерял сознание (с непроизвольным мочеиспусканием). Когда я пришел в себя, санитары уже отошли от кровати к стене, их фигуры показались мне странно искаженными, изломанными, как на экране телевизора при сильных помехах. Как я узнал потом, эта зрительная иллюзия характерна для спазма мозговых сосудов или инсульта...
...25-27мая применялся наиболее мучительный и наиболее унизительный, варварский способ. Меня опять валили на кровать без подушки, привязывали руки и ноги, на нос надевали тугой зажим, так, чтобы дышать я мог только через рот..." Он не выдержал пытки удушьем и снял голодовку, за что потом страшно себя ругал.
"То, что происходило со мной в Горьковской областной больнице летом 1984 года, разительно напоминает сюжет знаменитой антиутопии Оруэлла, по удивительному совпадению названной им "1984 год". Сахаров пишет, как главный врач больницы Обухов говорил: "Умереть мы вам не дадим, но беспомощным инвалидом вы останетесь ".
Недаром говорится: нет пророка в своем отечестве, печально судьбы пророков разных эпох похожи друг на друга.
Андрея Дмитриевича называли пророком еще при жизни. Ему верили, часто даже не читая и не слыша, лишь угадывая, улавливая смысл текстов, - в пересказах знакомых, случайно поймавших прорвавшиеся сквозь радиоглушители. Он говорил о политзаключенных, о демократии, о войне в Афганистане. Говорил за всех, кто хотел бы, но не смел или не умел сказать вслух. Говорил, потому что им двигала глубочайшая нравственная ответственность.
Анрей Дмитриевич Сахаров умер 14 декабря 1989 года. Всей своей жизнью он показал, что свобода и рабство, апокалиптический ужас и Царство Божие живут сейчас одновременно. Он всегда был свободен, хотя физически он всегда был в плену у мертвецов. Они хватали его и его жену, перемешали из города в город, лишали возможности работать, прослушивали, прогдядывали, прощупывали его жизнь до интимнейших подробностей, бесцеремонно залезали в дневники, и он бессилен был вырвать свою жизнь из их нечистых рук.
И
все-таки он был свободен. Совершенно неподвластен времени и своим тюремщикам.
В апокалиптичную атмосферу залов и заседаний он нес голос совести и разума,
и мы слышали его, хоть и стала расхожей стенографическая запись того времени:
"Сахаров: (не слышно)".
17 декабря Москва прощалась с Сахаровым, дул сильный ветер, мокрый снег бил в лицо но люди все шли и шли. Проходя у гроба многие шептали: "Прости нас!". А кто-то кричал: "Прости нас!". Вместе с заледенелыми гвоздиками люди клали к его ногам простые тетрадные листы с одним только словом: "Прости!". Простить, но за что? За то, что молча смотрели, как на себя одного взвалил непосильную ношу. За то, что позволили, допустили насилие над ним, да и над собой тоже.
Так ушел от нас Андрей Дмитриевич Сахаров, как уходили все мученики: один, другой, третий... Кто будет следуюшим? Неужели снова и снова будут звучать слова запоздалых раскаяний? Неужели в который раз взмолился о прошении, когда будет уже поздно, и изменить ничего нельзя?
Николай Федоровский
По материмам:
